Раскрываем архивы. 6 историй об осужденных в Сибири.

 Автор: Полина Щедрина.

1. 



То, что Сибирь издавна воспринималась исключительно как край ссыльных и каторжных – факт известный. Томск, город бесспорно сибирский, не остался в стороне. Его название даже расшифровывали иногда как «таёжное отдаленное место ссылки каторжников», а не как «город на Томи».

В Томске и вправду ссылали всех или почти всех – декабристов и уголовников, революционеров и иностранцев. Сегодня в областном архиве хранится множество документов о тысячах ссыльных. Что привело их сюда и почему они оставались жить в Томске? О судьбах этих людей рассказывала выставка от Госархива Томской области – «Преступление и правосудие. Человек в системе юридической ответственности дореволюционной Сибири XIX - начала XX веков».

А мы, в свою очередь, собрали шесть историй о ссыльных и не только, которые удивили нас больше всего.

Для начала – пара слов о самой выставке, которая была посвящена сибирскому правосудию, ссыльным и их преступлениям в дореволюционной Сибири XIX - начала XX веков. По сути, это собранная по пазлам в одном зале картина правовой системы того времени, через которую проходили каторжане и ссыльные, а иногда – и их семьи, добровольно переселявшиеся в Сибирь за родными.

2. Караваева Анастасия Геннадьевна. 



Директор ОГКУ «Государственный архив Томской области» Анастасия Караваева:

«Конечно, в Сибирь приезжали и добровольно – например, с целью освоения новых земель. Но нельзя отрицать тот факт, что уголовная и административная ссылка сыграла огромную роль в формировании населения Сибири. На этой выставке мы с помощью документов из фондов архива хотим раскрыть тему о правовом положении различных категорий преступников, их адаптации в местах поселений. Ведь сюда ссылали не только уголовных преступников, но и осужденных по политическим статьям – высокообразованных людей, которые оставили свой след в жизни нашего города».

I. Дело деда композитора Шостаковича.

Одним из таких людей, сыгравших немалую роль в жизни Томска был Болеслав Шостакович – дед советского композитора Дмитрия Шостаковича. Он был осужден на пожизненную ссылку в Томскую губернию за укрывательство Каракозова – террориста-революционера, совершившего одно из неудачных покушений на российского императора Александра II.

До конца 1880-х Шостакович отбывал наказание, а после освобождения обзавелся в Томске семьей, стал членом городской думы, составил описание промыслов Нарымского края, по его заявлению в 1884 году было решено организовать дополнительное пароходное сообщение через Томь. Он же внес в думу предложение об устройстве музея для готовящегося к открытию Томского университета. В общем, замечательный был человек.

3. 



II. Политические дела, заведенные на известных российских революционеров ещё при царе.

В Томск веками ссылали не угодных власти. Так здесь оказался декабрист Гавриил Батеньков, который, будучи в ссылке, сделал для нашего города массу всего полезного. Или старшая сестра Ленина Анна Елизарова-Ульянова (кстати, томская улица Елизаровых названа в честь Анны и ее мужа).
Одним из самых известных нарымских узников был Иосиф Сталин – правда, чуть более месяца, после сбежал. Кроме него в нарымской ссылке побывали и другие известные политические активисты – Куйбышев, Рыков, Косарев, Яковлев. Их дела можно было увидеть на выставке.

Особенно интересна среди экспонатов разорванная и заново склеенная фотография с барнаульской группой студентов, считавшихся социал-демократами.

III. Драматически разорванная и вновь склеенная фотография с барнаульскими социал-демократами.  

4.

Снимок принадлежал некой Екатерине Зиновьевне Владимировой. Первоначально она была осуждена барнаульским окружным судом за пропаганду запрещённых социалистических идей (вроде свержения монархии). Её помиловали и отпустили. Но после первого суда блюстители закона получили анонимное письмо, где мелким убористым очерком было буквально написано: «Ох, зря вы отпустили девицу, зря». Надо, мол, заключить эту Екатерину в тюрьму, поскольку та снова начала распространять крамолу среди населения. К ней вновь нагрянула с обыском полиция – и тогда они и нашли эту фотографию, которая могла выдать остальных барнаульских социал-демократов.

Екатерина разорвала снимок, чтобы не выдать товарищей. Но скрупулёзные полицейские аккуратно склеили фотографию и приложили к делу.

5. 



6. 



IV. Дело о бедолаге-дворянине.
Были сосланы в Сибирь и участники Польского восстания 1863-1864 годов. В одну только Томскую губернию было сослано порядка 7 тысяч поляков. До сих пор потомки польских ссыльных ищут следы своих предков на территории Томской области. Например, в 2014 году в областной архив с подобным запросом обратилась женщина, искавшая своих родных. Такая у них в семье была легенда: целая семья Шадульских была сослана в Томскую губернию после того польского восстания. Документы на этих ссыльных в архиве нашлись, однако выяснилось, что вовсе не восстание привело сюда эту семью.

Оказалось, что Шадульский – сам был дворянин, проживал в Вольском уезде Саратовской губернии. Вроде как не бедствовал, но почему-то… Исправно грабил крестьянские дворы в сговоре с ещё одним дворянином. Согласно документам, дважды он залезал в крестьянские хозяйства, а один раз – во двор к одному из знакомых дворян. За это его наказали ссылкой на поселение в Сибирь. С ним пошла и его семья, в которой было пятеро детей.

7. 



8. 



V. Мелкие проступки известных томских благодетелей. 

Извещения о сроке заключения получали не только политзаключенные и уголовники. Среди судебных документов в фондах архива можно найти любопытные свидетельства о видных в Томске общественных деятелях, весьма обеспеченных и уважаемых жителях. Например, дело Алексея Евграфовича Кухтерина, купца 1 гильдии, который проживал в Томске на Почтамтской улице (ныне – проспект Ленина). Однажды к нему домой пришли двое служителей почтовой телефонной станции – хотели проверить его телефон. Сделать это у них не получилось, так как хозяин очень грубо их оскорбил. Те за обидные слова подали на купца в суд и выиграли его. Судья назначил купцу Кухтерину штраф в 100 рублей (немаленькая по тем временам сумма!) за оскорбление людей, которые находились при исполнении своих служебных обязанностей. Вообразить себе такое в начале XIX века – чтобы кто-то из низшего сословия жаловался на весомого в городе человека – было сложно. Однако спустя столетие, в 1900-х, это уже не было чем-то из ряда вон выходящим.

Дело было заведено даже на Петра Ивановича Макушина – видного деятеля народного просвещения в Сибири, основателя первой в Томске публичной библиотеки и одного из инициаторов создания первого в Сибири университета. Его обвинили в клевете, которая была допущена при публикации в газете «Сибирская жизнь» заметок о некоем Вейсмане. Этот недовольный публикацией Вейсман и подал на Макушина в суд. Кажется, Петру Ивановичу даже дали срок – однако, к счастью для него, на тот момент его не было в Томске, поэтому под стражу заключен он не был.

9. 



10. 



VI. Прошение некоего Муравьева.

Он был обвинен в присвоении казенных денег и позже пытался разжалобить правосудие своими прошениями. К слову, сделать ему это не удалось, судьи остались непреклонны. Однако насколько показательны его слова, которые явно выражают отношение сибирского вольного населения к тюрьмам, страх людей оказаться на месте заключенных:

«Ваше высокородие, – пишет Муравьев, – пожалейте мою мать, мою молодость, дайте мне возможность снять с себя грязное пятно… Отбыть наказание честным трудом. Вы знаете, в какую развращенную среду я попаду, если меня предадут суду. Ведь та среда меня окончательно заест. Я выйду оттуда развращенным, без всякого понятия чести и справедливости».

Из этого послания видно, как жители Томска, чуждые опыту тюрем, относились к ним – как к мрачному дремучему болоту, из которого, казалось, выхода уже не будет. И через которое прошли тысячи человек со всей страны и даже из-за рубежа, присланные в Сибирь отбывать наказание.

11.  



12. 



Говорят, что в Томской области нет семьи, которая бы не была родственно связана со ссыльными, поселенцами и освободившимися из ссылок. По подсчётам, в 80-х годах XIX века каждый пятый житель Томска был ссыльным.

За какие преступления они попадали сюда, в Сибирь, в места лишения свободы? Как жили на каторге жители дореволюционной России? Что ждало семьи заключенных, которые решали последовать за ними в Томск? Судьбы этих людей – здесь, в документах из архивного фонда, на пожелтевшей от времени бумаге, в изящно выведенных чернилами рапортах и старинных фотокарточках.