Колония строгого режима. Как работают и живут заключенные в Томске.

                                                                                                                                                                    Фото: Алена Кардаш
                                                                                                               

 «Зона на Южной», серый периметр которой ежедневно видят жители одного из густонаселенных районов города, это колония строгого режима.

1.



Официальное название – ИК-4 УФСИН России по Томской области, не только часть пенитенциарной системы, но и исторически значимый для города объект.

Как выглядит колония изнутри и как живут заключенные – в нашем обзоре.

Колонию построили в 1951-м, когда район Южной был практически промзоной, пригородом с кирпичным заводом, рабочими бараками и ж/д тупиком. Рельсы, позднее переделанные под трамвайные, шли тогда по Нахимова до улицы Советской, и далее уже по ней, связывая район заводов с железнодорожной веткой.

2. 



Место под зону определили не случайно – нужно было обеспечить рабочей силой тот самый кирпичный завод.

В послевоенный период в результате ужесточения уголовного законодательства и экономического кризиса, приведшего к голоду и негативным социальным последствиям, лагеря в стране были заняты под завязку. По имеющимся сейчас данным, по стране в них содержалось более 2 с половиной миллионов заключенных. Томская колония, как и остальные исправительно-трудовые учреждения Советского Союза, была в ведении Главного управления лагерей, трудовых поселений и мест заключения НКВД СССР – того самого ГУЛаг. Расформирован он был почти через 10 лет после постройки зоны, в 1960-м. Но еще в 1950-х в ИТЛ начали передавать в ведение органов внутренних дел и реорганизовывать в ИТК.

С 1961-го колония на Южной и стала ИТК строгого режима. В 2013-м завод встал. ИК (так учреждение начали называть после 1994 г.) осталась работать. Сейчас в ней «сидит» чуть более 1 500 человек – при лимите в 1 680 заключенных.

3. 



Режимный объект.

4. 



Территория колонии занимает большой квартал, ограниченный улицами Ф. Лыткина, Нахимова, Вершинина и проездом Вершинина. Несколько лет назад активно поднималась тема переноса зоны из черты города, чтобы разместить на ее месте студенческий кампус – что было бы вполне логично, учитывая близость вузов и общежитий, а также тренд на вынос всех промпроизводств если не за черту города, то хотя бы на его новые окраины. Сейчас тему переноса обсуждать перестали, но проблема осталась.

В некотором смысле, актуальна она и для самой колонии – после остановки кирпичного завода, находящегося в частных руках, ИК-4 лишилась сразу 800 рабочих мест для заключенных. Заместить их особо нечем – для организации своих производственных мощностей нужны дополнительные квадратные метры, а их нет. Все, что есть, уже и так занято производствами. По ним мы и отправляемся.

Сухие пайки. 
Первый на очереди – цех упаковки сухих пайков для заключенных, уходящих на этап или перемещающихся куда-либо из колонии. В сутки на этом небольшом производственном участке собирают порядка 10 000 комплектов:

5. 



В обычные картонные коробки укладывают галеты, мясные, мясорастительные, фаршевые и «овощные закусочные» консервы, чай, сахар, пластиковые ложку и стакан:

6. 



7. 



Консервы закупают через аукцион, сейчас у ИК-4 московский поставщик. Готовые пайки поставляются для внутрисистемных нужд в региональные учреждения УФСИН, география – от Урала до Камчатки.

8. 



Всем, кто трудится на производстве идут отчисления в страховой и пенсионный фонды, стаж. Зарплата поступает на счет заключенного, эти деньги можно тратить в ведомственных магазинах, гасить имеющиеся обязательства (например, выплаты потерпевшим) или отправлять родственникам.

9.  



Заработная плата не ниже МРОТ, выплачивается сдельно, и на некоторых участках может доходить до 30 тысяч рублей – в частности, на швейном участке, где изготавливают спецодежду. Кстати, именно там шьют и робы для заключенных. В случае необходимости робу местного пошива можно купить в местном же магазине:

10. 



В остальном, ассортимент – как у обычного ларька: консервы, сладости, снеки, чай, майонез, сгущенка, «быстрорастворимые» лапша-картошка, немного бытовой химии.

11. 



12. При входе в магазин – полка для головных уборов: 



13. 



Снимать фотографам и операторам в колонии разрешают практически всё – места содержания заключенных, производство, бытовые помещения. Одно «но», общее сегодня практически для всех режимных объектов – это не распространяется на систему безопасности: входы-выходы, камеры, ограждения и так далее. Когда журналисты входят в помещение, заключенных спрашивают – «Кто не хочет сниматься?». Те, кто не готов попасть на камеру, могут отойти, ну, или если помещение или рабочий процесс не позволяют, прикрыться рукой.

Больше заказов.

Следующий цех – столярный. Много пыли, поэтому работают в респираторах. Оборудование не суперсовременное, но вполне обычный набор для небольшой столярки.

14. 



Часть готовой мебели, которая стоит у входа в цех, узнаваема – подобную можно встретить в некоторых томских кафе и ресторанах, делают здесь и мебель для детских садов, других учреждений и частных заказчиков.

15. 



В исправительных колониях строгого режима отбывают наказание мужчины, впервые осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений; при рецидиве преступлений и опасном рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы. УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 161-ФЗ)

16. 



17. 



Идем на металлопроизводство. Делают любые изделия, в том числе, и кованые. Здешние кузнецы, как и многие другие, свои секреты оберегают ревностно. Предыдущий мастер, рассказывает зам по воспитательной работе Александр Еремин, отработал 18 лет, и только за пару лет до перевода в колонию-поселение взял ученика. Сейчас здесь новый молодой мастер:

18. 



19. 



20. 



21. 



22. В местной автомастерской: 



23. 



24. Кроме непосредственно ремонта авто, в мастерской делают даже таких экзотов: 



Работают хорошо – один из сотрудников УФСИН упоминает, что за рабочие места есть определенная конкуренция, правда, развивать тему подробнее отказывается. Всего в ИК-4 трудится порядка 300 человек, рабочие места сейчас ограничены. Нужны заказы – и для столярного цеха, и для металлообработки, и для швейного производства. Говорят, учреждение к росту спроса готово – могут делать и специализированную мебель, и спецодежду, в том числе, для здравоохранения. В колонии даже есть свой отдел маркетинга – там работают с заказчиками, готовят рекламу услуг, но этого недостаточно.

Здесь готовы работать со всеми – и с властью, и с бизнесом. Постоянно контактируют с региональной администрацией, заключили соглашение с ТПП и уполномоченным по делам предпринимателей. Напоминают про налоговые льготы и то, что сотрудничество с колонией помогает решать социально значимые вопросы:

– В первую очередь мы устраиваем на работу тех, кто имеет иски. Если они работают и получают заработную плату, потерпевшие получают выплату ущерба. Чем больше заказов, тем больше восполнения ущерба, – поясняет Александр Еремин.

25. 



На совещания с региональной администрацией бизнес приглашают регулярно, обеспечивать его человеческими мощностями в колонии тоже готовы:

– Сейчас труд заключенных используется в городе – они работают на кирпичном заводе на Суворова, 15-20 человек будет привлекаться на стройку в Академгородке. На воле работают те, кто могут находиться без конвоя, охрана не привлекается для обеспечения их труда, – рассказывает зам по производству Валерий Игнатенков. – За пределами колонии у нас порядка 50-60 человек работает, и цифру можно увеличивать – была бы потребность в этих людях.

Предприниматели реагируют на перспективы такой работы по-разному. Валерий Иванович нехотя комментирует – предубеждение и отношение как к людям второго сорта к заключенным есть, привлекать их боятся.

– Хотя что их бояться, они что, кидаются, что ли, на людей?… Самое главное – побороть эту боязнь. Тех, кто с экономическими статьями мы сами используем в работе. Люди, которые сюда попадают, далеко не глупые, есть чему у них поучиться. На производстве делают расчеты себестоимости, составление калькуляции, затратную часть считают – как правило, они практики, – рассказывает Игнатенков.

Хотя и подтверждает:

– Здесь серьезные люди сидят. «Первоходы», строгий режим, срока серьезные у всех.

Сам он работает на этой зоне уже 26 лет. Мрачно шутит:

– Если бы сидел, уже бы освободился – больше 25 не дают. Ну, если не пожизненное.

Снова в школу.

26. 



Тех заключенных, кто не попал на работу, занимают по-другому в течение всего дня. Нам рассказывают – ежедневно для них «проводят мероприятия», работают разные кружки, желающие занимаются в школе или ПТУ, есть и такие, кто получает высшее образование. Времени на экскурсию у нас немного, поэтому успеваем заглянуть в несколько классов, увидеть грамоты и дипломы – здешняя школа на хорошем счету.

27. 



Всего в школу при колонии зачислено 303 человека, из них 209 – местные, остальные из колонии-поселения и другого филиала. Обучение идет в две смены: утренняя с 10 до часу дня и вечерняя, с 19.00 до 21.00. В день – по три урока, учатся вместо одиннадцати двенадцать лет. Такой график – из-за местного распорядка дня и из-за того, что часть осужденных не только учится, но и работает.

Предметы самые обычные: физика, химия, математика, есть даже обязательная астрономия. Местная школа оказалась в числе первых 10 школ Томска, кто включил ее в обязательный учебный план. Для уроков астрономии колония обзавелась телескопом за 40 тысяч рублей, ученики обустроили атмосферный кабинет:

28. 



Здесь учится много тех, кому за 30. Самый взрослый ученик – 1965 г.р. Многие здесь, в заключении, доучиваются в школе одновременно с собственными детьми – могут сравнить оборудование, программу и преподавание в колонии и на воле. Чаще всего, доучиваются начиная с 7–8 класса. Из колонии делают запрос в то место, где ранее обучался ученик, а получив ответ, проверяют уровень знаний, и в зависимости от него, определяют, куда направить ученика. Тех, кто изрядно забыл школьную программу, могут посадить и на класс ниже. Документы по окончании получают самые обычные, единственное отличие – местные школьники выпускаются не просто из муниципального, а муниципального казенного учреждения.

29. 



Все классы оборудованы ЖК-телевизорами, в 4 кабинетах есть даже интерактивные доски, можно показывать фильмы в 3D. По итогам 2015–2016 школа вошла в число 6 инновационных школ города. Сейчас здесь развивают две сетевые инновационные площадки – одна по смысловому чтению при обучении русскому языку и литературе, вторая – по использованию информационно-коммуникационных средств обучения, это та тема, которой здесь начали заниматься еще 5–6 лет назад. Учительский коллектив – 18 человек, есть молодежь – недавно приняли магистранта педуниверситета, ждут практикантов из этого же вуза.

На стенде дипломы-грамоты-сертификаты. В прошлом году один из здешних преподавателей занял 3 место на городском этапе «Учителя года». «Школьники» тоже не отстают – нам показывают сразу несколько дипломов дистанционных игр MastEx, которые проводятся на базе Академлицея и в которых активно участвуют местные ученики.

30. 



Все благоустройство внутри – дело рук осужденных. На стенах – информационные плакаты. Есть подборка военных агитплакатов, есть про русских художников-классиков – некоторые только здесь и узнают, что были такие Брюллов и Айвазовский.

31. 



Интернационал.

Внутри колонии – настоящий интернационал – есть буряты, калмыки, удмурты, русские, украинцы… Есть православный храм и мечеть – на Востоке в колониях попадаются буддисты, но в ИК-4, говорит персонал, таких нет.

32. 



За православным приходом закреплен отец Амвросий, бывает он здесь почти каждый день, беседует с осужденными:

– И это очень хороший воспитательный момент, – очень серьезно, со значением, говорит нам Еремин.

В небольшом помещении храма проходят обряды крещения и венчания осужденных. Много икон, часть из них, как и многое здесь, написана осужденными, потолки и стены тоже покрыты незамысловатой, но старательной росписью. Православных в колонии – человек 200.

33.



34. 



35.  



Мусульман вдвое меньше. Нам даже называют точную цифру – 103 человека. К ним приходит имам Красной мечети – как и отец Амвросий, разговаривает с паствой.

36. 



37.  



Быт.

Первый отряд, в здании которого мы успеем побывать, отряд облегченных условий содержания – для тех, кто не нарушает режим. Снаружи выглядит, как крепкий особнячок, фасад вылизан, клумбы с цветами еще не успело изуродовать заморозками:

38. 



В помещениях отряда чисто. В туалетах и душевой – кафель, есть бытовая комната с гладильной доской. В спальнях – 2,5 квадрата на осужденного:

39. 



40. 



В ответ на реплику журналистов об «удивительной чистоте» кто-то из сотрудников обиженно замечает:

– Так это ж реальная жизнь, а не та ерунда, которую вам в кино показывают…

41. Столовая – в отдельно стоящем здании: 



На раковинах – хозяйственное мыло, на стенах – красочные фотографии еды. Кормят неплохо – нас угощают местным рассольником и макаронами с жареной свининой и подливкой. Порции гигантские. Хлеб пекут сами, макароны тоже делают свои – поставляют и то, и другое себе же в УФСИН в столовую, по госконтракту.

42.  



43. 



44.  



45. 

46. Свиньи тоже свои – но из-за карантина о них можно догадаться только по запаху подсобного хозяйства. В день на то, чтобы накормить осужденных, уходит 50-60 килограммов мяса.

Главный праздник здесь – Новый год. На вопрос, бывает ли праздничное меню, в столовой неуверенно отвечают:

– Ну, котлеты можем сделать…., – и, внезапно вспомнив, добавляют, – Тут еще заготовки для тортов продаются, их можно купить и сделать торт.

– И что, делают сами?

– Делают, конечно.

Дежурные по кухне волнуются – понравился ли нам обед, и переспрашивают, вкусно ли, раза три. Незамысловато – но да, вполне съедобно.

47. 



На экранах в столовой на фоне российского флага ползет текст выдержек из каких-то правил. Оказывается, в колонии есть свое телевидение, ТВ-17 – судя по всему, по названию закрывшегося кирпичного завода, носившего этот номер. Во время «приемов пищи» в столовой транслируют информационные блоки, новости колонии и передачи, выпуском программ занимается воспитательный отдел.

Финальная точка в экскурсии по ИК-4 – клуб, где журналистам устраивают концерт. Один гитарист и два вокалиста в течение 20 минут исполняют вперемешку хиты Джо Сатриани, Трофима, группы «9 район» и даже песню собственного сочинения о Томске.

48. 



49. 



50. 



51. 



В самом начале пресс-тура нас отправляют на инструктаж в административном здании колонии. Перед вводными данными, профессионально шутят на тему «присаживайтесь». Выясняется, что брать на территорию телефоны и личные вещи нельзя, только профессиональную технику. Это первый пресс-тур в истории колонии, хотя на этой же неделе ему предшествует День открытых дверей для родственников.

Периодически все участники процесса чувствуют некоторую неловкость – все-таки, ИК – слишком особенное предприятие, замкнутый на себе мир с вышками часовых по периметру и многослойными ограждениями. Через два часа тяжелые двойные ворота открываются, и мы снова попадаем в административное здание – забрать вещи. В коридорах – массивные скамейки собственного производства, во дворе – все та же чистота. Пресс-тур окончен, время проверить пропущенные звонки.

52. 



Материал подготовлен по итогам пресс-тура, состоявшегося в рамках гранта администрации Томской области для НКО (получатель Томское областное отделение Союза журналистов России) "Развитие компетенций и повышение журналистского мастерства в томском медиасообществе".